Венсан немедленно включил весь свой шарм. Поцеловал ее руку и вытащил свою здоровенную золотую зажигалку, едва мадам поднесла ко рту сигарету.

Все эти фасоны начали злить Эйч Пи еще до того, как его загрузили в багажное отделение. Тот факт, что мадам Аргос полностью его игнорировала, еще более усугублял ситуацию.

Автомобиль, несшийся впереди них, нырнул в новую долину, и через несколько секунд их машина последовала его примеру. В животе у Эйч Пи все перевернулось, и он почувствовал, как дурнота подступает к горлу.

— Bag! — простонал он, и остальные пассажиры с ухмылками передали ему мятый полиэтиленовый пакет, по поводу которого они чуть раньше заключили пари.

«1000 дирхамов! — успел подумать Эйч Пи, прежде чем излить в него содержимое своего желудка. — Чертовски дорогая блевотина!»

Когда через несколько минут спазмы прекратились и он, запятнанный и пристыженный, поплелся обратно к машине, издевательский смех Анны Аргос свидетельствовал о том, что приступ рвоты обойдется ему еще дороже, чем он думал.

— Мы едем прямо в бедуинский лагерь — больше никаких крутых виражей, о’кей?

Шофер покосился в зеркало на белое как мел лицо Эйч Пи. Тот лишь молча кивнул в ответ. Все стекла были опущены, кондиционер работал на полную мощность, однако ничто не могло перебить кислый запах блевотины, исходивший от его одежды и бороды.

Анна наклонилась к Венсану и что-то прошептала ему на ухо. Эйч Пи видел, как ее губы почти коснулись уха француза, и оба в очередной раз дружно рассмеялись.

Вряд ли стоило держать пари, над кем…

Решив игнорировать их, Эйч Пи стал смотреть в окно. Солнце постепенно превращалось в красный шар у горизонта, и тени позади песчаных барханов становились все длиннее. Вдали кружилось несколько черных птиц. Они описывали круги вокруг какой-то точки среди бескрайних песков.

Движение казалось почти гипнотическим, и на некоторое время Эйч Пи забыл о тряске.

Трудно сказать, каким он представлял себе бедуинский лагерь — возможно, несколько брезентовых палаток и парочка вонючих облезлых верблюдов. Умеренная доза нищей повседневной жизни в пустыне, чтобы удовлетворить любопытство туристов. Однако он ошибся. Это была насквозь показушная страна.

Лагерь располагался в ложбине и представлял собой десяток павильонов, расположенных полукругом. Его окружал высокий плотный забор из соломы или какого-то другого похожего материала, наверняка эффективно защищающего от песчаных бурь. Вдоль забора были расположены столбы с прожекторами, а между ними тянулись гирлянды разноцветных ламп и флажков. Спереди забор переходил в высокую стену с двумя сторожевыми вышками и открытыми воротами.

Все это претендовало на стиль средневековья, однако, судя по цветовой гамме и состоянию, являло собой типичный новодел.

Они припарковали машины у стены и едва вошли в ворота, как им навстречу полилась арабская популярная музыка. На открытой площади посреди лагеря был настлан деревянный пол, покрытый арабскими коврами, а вокруг стояли низенькие столики с подушками для сидения, рассчитанные человек на сто. Здания, которые он разглядел издалека, как оказалось, не имели четвертой стены — все они были открыты в сторону центральной площади. Внутри них находилось еще больше посадочных мест, к тому же кухня, сувенирная лавка и павильон с кальянами.

Здесь, посреди пустыни, все это казалось немного абсурдным и смахивало на мираж.

— Салам алейкум! Welcome, welcome my friends![37]— закричал невысокий толстоватый мужчина в костюме бедуина, выбежавший им навстречу. — Вы приехали рановато, ужин начнется примерно через час, но вы можете пока купить сувениры, покататься на квадроцикле, проехаться на верблюде или покурить шишу.[38]Если все это вас не привлекает, то для немусульман работает бар.

Мужчина широко улыбнулся и сделал паузу, чтобы стихли смешки.

— Если вы хотите освежиться, то туалеты находятся вон там. — Он указал на барак в дальнем конце лагеря и бросил многозначительный взгляд на Эйч Пи. — В десять вечера начнется шоу с танцем живота. Надеюсь, вы проведете у нас незабываемый вечер!

Эйч Пи более всего на свете тянуло завалиться на подушки и покурить трубочку, однако он решил последовать совету и привести себя в порядок.

Оказалось, что туалет снабжен шлангом и небольшим душевым мундштуком, так что после некоторых акробатических движений, истратив кучу мыла, Эйч Пи более-менее освежился.

Рубашку он отправил в помойное ведро. Правда, она была сшита на заказ из тончайшего таиландского шелка, однако он готов был пожертвовать ею, чтобы вернуть себе хоть каплю самоуважения. В сувенирной лавочке выбрал розовую туристическую футболку с психоделическим арабским узором, а затем покорно позволил продавцу надеть себе на голову чалму.

Покончив с этим, Эйч Пи пошел и уселся возле одного из низеньких столиков, заказал себе пиво и стал дожидаться, пока остальные наиграются в гигантской песочнице.

Венсан и Анна вернулись не скоро — уже начало смеркаться. Они шли рядышком, все время касаясь друг друга телами и о чем-то негромко переговариваясь по-французски.

Собственно говоря, его все это не должно было волновать. Не то чтобы он влюбился в нее — ничего подобного. Однако существуют все же кое-какие правила. Анна — его спутница, именно он пригласил ее сюда.

Естественно, остальные члены группы бросали на него недоуменные взгляды. Однако его возможности были ограниченны. Эйч Пи застрял в этой проклятой пустыне, и, хотя чувство унижения и оскорбленного достоинства постепенно перешло в пылающую ярость, он мало что мог сделать. Правда, Венсан был с него ростом, однако куда более жилистый и, похоже, умеет постоять за себя, если придется. Кроме того, за спиной француза стояла вся его компания, так что приглашать его помериться силами — не самая удачная идея.

Кроме того, сам Эйч Пи скорее герой-любовник, нежели воин.

Нет, единственное, что ему остается, — продолжать делать вид, что ему наплевать, поскорее набраться под завязку и затем уехать отсюда первым же караваном.

Он решил вложить в поставленную задачу все запасы энергии.

Шоу с танцем живота нисколько не развеяло его мрачные мысли. Поизвивавшись некоторое время, легкомысленно одетая дама вызвала публику на танец, и вскоре танцпол заполнился туристами, которых оказалось не меньше семидесяти человек. Сам Эйч Пи предпочел бы остаться в уголке и тихонько покуривать травку, однако одна из французских девушек потащила его танцевать. Она была слишком хороша, чтобы отказываться.

Несмотря на опьянение, Эйч Пи чувствовал себя полным идиотом. Чалма на голове, туристическая футболка и неестественная улыбка, танец кайфующего белого человека в ненастоящем лагере посреди вымышленной страны. Вероятно, он выглядит еще более глупо, чем чувствует себя, если такое вообще возможно!